Учитель месяца: почему детям трудно в школе

Скорее, стечение обстоятельств. Надо сказать, что мне повезло со школой — я окончил гимназию № 1543, «Гимназию на Юго-Западе», поэтому всегда считал, что учитель — это достойная профессия. А потом я учился на психологическом факультете МГУ, так что в дипломе у меня записано: «Психолог. Преподаватель психологии».

Когда я в 2010 году закончил МГУ, то задумался о работе. Позвонил своим друзьям в школу № 261 (номер школы до объединения). Оказалось, что психологов у них и так выше крыши, а вот учителя математики нет. Я подумал, почему бы и нет. Я окончил маткласс, и думал, что уж любую задачу в рамках школьной программы решить смогу. Мне сразу дали 8 класс, и я его вел два года. Сейчас я могу сказать, что первый свой класс я провалил. Я отношусь к этому как к своему педагогическому фиаско.

Ну а потом мы с моей супругой, которая тоже психолог и тоже преподает математику, стали набирать 5 классы по программе развивающего обучения (которую, собственно, она и разрабатывает). Второй такой класс уже стал 8 классом, и я — его классный руководитель.

Сейчас я скажу кощунственную вещь, но мне кажется, что для молодого преподавателя должно пройти какое-то время, прежде чем он наберется ненависти к детям, позволяющей поддерживать дисциплину. Я не могу сказать, что у меня сейчас на уроках идеальная тишина и все 28 человек увлеченно учатся, но, по крайней мере, меня слушают. Думаю, что все, что мы можем в воспитании, — это быть последовательными. Тем более что никаких других рычагов давления в нашей школе нет. Все, что школа может сделать сегодня, — это не допустить ученика к переводным экзаменам. У нас даже двоек не ставят, потому что это становится в результате проблемой педагога. Так и тянут некоторых до 9 класса.

Школьный курс по математике довольно легкий, его можно пройти, просто слушая учителя на уроке и повторяя за ним. Да и роль учителя в освоении математики преувеличена. Даже если педагог плохой или ты его ненавидишь, всегда есть учебник, где все подробно, с примерами разобрано. В интернете сейчас существуют видео на любую тему. Это не лучший способ научиться, но так тоже можно, при желании. Дело не в сложности предмета, не в личности учителя, а в том, что ребенок не прикладывает усилий. В психологии есть такой термин — «произвольность». Это, грубо говоря, синоним усидчивости. И вот с этим сейчас у детей большие проблемы.

У психолога Даниила Борисовича Эльконина есть монография «Психология игры», где, в частности, говорится о том, что произвольность у детей дошкольного возраста формируется в процессе игры. Не компьютерной, а именно обычной, сюжетно-ролевой. Если сказать ребенку: «Ну-ка постой здесь секундочку», — он простоит, сколько сможет. А если сказать: «Мы играем в мавзолей Ленина, а ты часовой», — то он простоит гораздо дольше.

Дети стали меньше играть по нескольким причинам: во-первых, есть порочный круг, который загоняет их на раннее обучение, — вся эта подготовка к подготовке к школе, которая начинается с трех лет, а то и раньше. С другой стороны — эта возня с планшетом, которая удобна для родителей, — включил, и ребенок занят, — но совершенно бесполезна для развития. Эта деятельность абсолютно непроизвольна, она не требует никакого напряжения. В результате мы получаем детей, которые не готовы к школе: они не могут сидеть 45 минут, у них не сформирована внутренняя позиция школьника, произвольность и так далее. При этом они умеют читать, считать и писать, то есть все, чему их учат в «началке», они уже давно прошли. В результате в первых классах им неинтересно, и в среднюю школу они приходят без мотивации. Любое занятие требует усидчивости и интереса, а у них нет ни того, ни другого.

Я поступил в школу № 1543 в 8 классе, когда там происходит разделение по профилям. До этого я учился в обычной школе во дворе, и мы с братом ходили в математический кружок, который вел Александр Васильевич Спивак. Сейчас он преподает на Малом мехмате МГУ, а тогда приезжал в школу, решал с нами задачки. Как правило, на этом кружке мы с братом занимались вдвоем. После того как в 7 классе на математическом празднике я получил II диплом, — кстати, в прошлом году одна из моих учениц взяла третий диплом, а еще двое — ПГ (похвальные грамоты, которые в 1543-й назывались «позорными»), — мне стали приходить приглашения из разных школ. А поскольку Спивак вел в 1543-й спецкурс по математике, мы с братом поступили туда.

А алгебру и геометрию у меня вел Александр Вячеславович Хачатурян, с 8 по 11 класс. Могу сказать, что он оказал на меня огромное влияние. Если бы мне надо было выделить самое важное его качество, то я бы назвал «честность и требование честности от других». Мы с ним и сейчас часто встречаемся — на турнирах, математических праздниках, творческих конкурсах для учителей математики. Недавно я приезжал к нему с вопросом, как учить маткласс, он мне говорит: «Не знаю, давай подумаем».